НА ГЛАВНУЮ продолжение
Евгений Заблоцкий. К ГЕНЕАЛОГИИ КАРСАВИНЫХ И БАЛАШЕВЫХ.

Опубликовано: Евгений Заблоцкий. Карсавина: родословная танца. – «Окна» (приложение к газете «Вести», Израиль), 6, 11 октября 2005.
Карсавины... Эта редкая фамилия обычно вызывает в памяти образ знаменитой русской балерины Тамары Платоновны Карсавиной, знаковой фигуры Серебряного века. Молодая, но уже прославленная балерина, покинула Россию летом 1918, с маленьким сыном и его отцом-англичанином, сотрудником английского посольства. Обстоятельства этого отъезда, по существу бегства, естественно, не озвучивались в советское время, а из появившегося в СССР через 40 лет перевода ее мемуаров «Театральная улица» была аккуратно изъята соответствующая последняя глава. После публикации в СССР этих замечательных мемуаров имя Карсавиной, которое, в общем, не было под запретом, стало широко известно.
Другое дело – ее старший брат, Лев Платонович Карсавин (1882–1952). Авторитетный историк-медиевист и философ, он был выслан из советской России в 1922 вместе с большой группой деятелей науки и культуры, казавшихся большевикам непреодолимым препятствием на пути «введения единомыслия в России». Никакие упоминания о Карсавине и его многочисленных трудах не проникали даже в специальную литературу, тем более после его ареста в 1949 году. К этому времени Карсавин, переехавший в 1928 в Литву по приглашению премьер-министра А.Вольдемараса, коллеги по Петроградскому университету, стал, на свою беду, советским гражданином. Приговор 67-летнему профессору был стандартным – 10 лет лагерей по статье 58 Уголовного кодекса, пункты 4 и 10 (помощь международной буржуазии в свержении коммунистической системы, антисоветская пропаганда и агитация). Только с конца 80-х имя Карсавина стало возвращаться в отечественную историю. Произошло и почти невероятное, – в 1989 году на бывшем лагерном кладбище в Абези (Коми АССР) была обнаружена его могила. Труды и жизнь Л.П.Карсавина в наше время стали объектом пристального внимания, как в России, так и в Литве, где его называют «литовским Платоном».
Артистическая судьба и биография Тамары Карсавиной, родившейся в 1885 и дожившей до 93 лет (скончалась в 1978) широко известны. Татьяна Кузнецова, бывшая с середины 50-х годов другом лондонского дома Карсавиной, справедливо заметила, что «едва ли в истории русского балета найдется танцовщица, столь подробно рассказавшая о себе». Речь идет, естественно, о знаменитой «Театральной улице», переведенной на многие языки и выдержавшей десятки переизданий. К этому тексту Карсавиной восходят и сведения о ее семье, которые не могут не интересовать историков и биографов. Правда, «семейный элемент» мемуаров Карсавиной ограничивается временем отъезда ее из страны и относительно подробен лишь для детства, по существу, окончившегося в 1894 с поступлением в Театральное училище. Годы, проведенные в закрытом учебном заведении, раннее начало артистической карьеры – Тамара Карсавина окончила училище и начала службу в театре в 1902, 17 лет от роду, напряженная творческая жизнь, естественно, отодвинули детские воспоминания и семейную тему. Со страниц книги встают перед читателем отец балерины – Платон Константинович Карсавин, артист балета, мягкий и добрый человек, и ее мать – Анна Иосифовна, урожденная Хомякова, рано оставшаяся без отца и получившая воспитание в Смольном («сиротском») институте. Эпизодическими персонажами, участниками чисто бытовых ситуаций, выступают сестра и брат отца – «тетя Катя», помогающая матери в шитье, и «дядя Володя», относящий зимние вещи в ломбард. Гораздо больше уделено места бабушке, Марии Семеновне Хомяковой, о которой Карсавина говорит: «Бабушка осталась в моей памяти как необычайно яркая и цельная личность; о событиях ее жизни можно было бы написать интересную книгу». Упоминание о второй бабушке, без указания ее имени, можно найти в последней главе книги, в описании предотъездных сборов, – в связи с «портретом дамы в зеленом шелковом платье и розой в руке». Возможно, Тамара Платоновна и не ставила перед собой задачу биографа или генеалога. Это – воспоминания. Отсюда фрагментарность, обаяние импрессионистических интонаций и в целом небольшое количество фактов, касающихся биографии семьи. Работа над мемуарами началась в 1928 году, когда родителей уже не было в живых, а связи с Россией становились все более опасными. В России остались бывший муж Тамары Платоновны, Василий Васильевич Мухин, и брат жены Льва Платоновича, Всеволод Николаевич Кузнецов. В начале 30-х их «засекло» ОГПУ. Переписка с Карсавиной, и получение продуктовых посылок из-за границы кончились для В.В.Мухина лагерем.
Жили в СССР и другие родственники Карсавиных, в том числе семья их двоюродного брата, Николая Николаевича Балашева, сына Екатерины Константиновны Карсавиной, в замужестве Балашевой (1849–1920) – «тети Кати» карсавинских мемуаров. Именно в этой семье продолжала сохраняться память о Карсавиных, особенно о Тамаре Платоновне. Причем память, не связанная с ее сценической славой. Существовал, таким образом, другой сюжет, не известный карсавиноведам. Сюжет сугубо семейный, не получивший никакого освещения в мемуарах Карсавиной. Речь идет об отношениях двух семейств, Карсавиных и Балашевых, продолжавшихся до кончины Платона Константиновича Карсавина в 1922 году. Сведения, содержащиеся в рассказах моей матери, Нины Николаевны Заблоцкой (в девичестве Балашевой), и Сусанны Львовны Карсавиной (младшей дочери философа), с которой наша семья установила родственные отношения в 1989 году, я дополнил данными, извлеченными из архивных дел Министерства императорского двора, – фондов 497 и 498 Дирекции императорских театров и Государственного театрального училища. При этом удалось установить целый ряд фактов, касающихся генеалогии Карсавиных и дополняющих мемуары балерины.



Сайт управляется системой uCoz
Главная страница.
НА ГЛАВНУЮ продолжение