| НА ГЛАВНУЮ | к началу текста | продолжение |
|
«Тетя Тамара».
Лейтмотивом воспоминаний моей мамы был светлый образ «тети Тамары». Тамара Карсавина была крестной детей своего двоюродного брата Николая Николаевича Балашова. Когда умерла их мать, Антонина Павловна Москалева, старшему, Льву было шесть лет, Нине 5, а младшей, Любе, – всего 2 года. Тамара Платоновна проявляла искреннюю заботу о них. Как, впрочем, и ее добрейший отец. Он любил племянника. Их многолетняя близость определялась не только сходством характеров, но и принадлежностью к одной корпорации – сын «тети Кати» также получил образование в Театральном училище, танцевал в Мариинском театре. Кроме того, имело определенное значение и раннее вдовство сестры, – муж Екатерины Константиновны Карсавиной (1849–1920), Николай Алексеевич Балашев, отставной помощник декоратора Мариинского театра, скончался между 1880 и 1885 годами. Брат Платон, преподававший в Театральном училище, естественно, оказался наставником ее сына, проходившего там курс обучения. Эта роль Платона Константиновича сохранилась, по видимому, и в дальнейшей жизни Николая Николаевича Балашева. Семейная жизнь племянника складывалась, можно сказать, несчастливо. Очень рано, совсем юной умерла первая жена Николая Николаевича, и он остался с маленькой дочерью. Второй брак, с балериной Натальей Трофимовной Рыхляковой, оказался неудачным. Для вступления в третий законный брак, с любимой Антониной Павловной Москалевой, молодой домашней учительницей, требовался развод, согласие на который от Натальи Трофимовны, находившейся «в тяжелом нравственном состоянии после смерти дочери», никак не удавалось получить. Так прошел не один год. В новой семье Николая Николаевича рождались дети, и их восприемниками при крещении были самые близкие люди – дядя Платон и двоюродная сестра Тамара. Свидетельство из Духовной консистории о расторжении брака с Н.Т.Рыхляковой датировано декабрем 1909 года, а в 1910 Антонина Павловна заболела и умерла. Ей было всего 28 лет. Можно представить, кем стала «тетя Тамара», крестная мать, для осиротевших малышей. Восходящая звезда балета, уже знаменитая, почти культовая фигура, одна из первых красавиц Петербурга, она находила время бывать со своими крестниками. Нина Николаевна и многие десятилетия спустя прекрасно помнила, как «тетя Тамара» на главные праздники – Рождество и Пасху – брала детей к себе, дарила им восхитительные подарки, ехала с ними к подруге Матильде Кшесинской в ее дворец на Петроградской стороне. Это были чуть ли не единственные светлые моменты тяжелого детства моей мамы. Нина Николаевна ничего не знала о послереволюционной судьбе Карсавиной, и когда в 1971 году в СССР были изданы мемуары «Театральная улица», появилась надежда получить какие-то известия от двоюродной тети. Нина Николаевна сделала запрос через Международный Красный крест. В конце 1973 года из Англии пришел ответ: «Установлено, что Тамара Платоновна жива и счастлива. На письмо Британского Красного Креста она ответила следующее: «Так как с годами у нее испортилось зрение и она страдает тяжелым артритом ей трудно читать и писать. Ее сын Никита живет хорошо, у него есть дети Каролина 16 лет и Николай 12 лет. Она просит передать своей племяннице большой привет и добрые пожелания и, если это интересно знать племяннице, что она очень любит и чтит страну, в которой живет, за ее чудесное и теплое отношение и содействие балету». К сожалению, адреса своего Тамара Платоновна Карсавина не сообщила, по-видимому, ввиду ее преклонного возраста ей трудно писать и отвечать на письма». Я опубликовал этот примечательный документ в 1995 году в статье «Карсавины и Балашевы» (Пермский ежегодник-95. Хореография). Для великой балерины, как свидетельствуют современники, Россия оставалась далекой родиной, но Англия стала ее домом, где находилась все, что ей было дорого, – ее искусство и ее семья. Видимо, для Тамары Платоновны было принципиально важным обозначить свое отношение к этой стране. Как и завещать, чтобы в тексте объявления о кончине не была упомянута ее девичья и сценическая фамилия. «Тамара, вдова Генри Джеймса Брюса, горячо любимая мама и бабушка» – гласило объявление в «Times» в конце апреля 1978 года. |
